История не раз показывала, что недоучет геополитических перспектив приводит государства не только к бедам, но и краху. Уповать на то, что растущий уровень цивилизации делает менее возможными экономические, а отсюда территориальные претензии, вряд ли стоит. И суверенность государств, на которой держится Устав ООН, вовсе не является спасительным щитом от беспардонного вторжения. Не надо далеко ходить. Югославия, Ирак — это не древняя и даже не новая история. Это наше сегодня.

А завтра? Немецкий клич “Drang nach Osten” легко переводится на другие языки и поворачивается в другие стороны света. Нас, уже не скрываясь, стыдят за якобы незаслуженно обширные территории и почти открытым текстом требуют, чтобы мы поделились частью страны с перенаселенными соседями. Это сейчас. А каким языком будут говорить лет через 30—50?

Территория у нас действительно большая. А главное — в самом деле малонаселенная. Особенно если посмотреть выше Транссибирской магистрали — на Восточную Сибирь и Дальний Восток. Например, плотность населения Якутии составляет 0,31 человека на квадратный километр. Это в среднем. В арктической зоне, а она занимает почти половину республики, от 0,08 до 0,01 человека на квадратный километр. Равная по площади Индии, Якутия в тысячу раз меньше по населению.

В течение полутора десятков лет, начиная с 1990 года, численность продолжала снижаться. Если в среднем по России народу стало меньше на 2,9 процента, то в Якутии — на 14 с половиной. Снижение шло не только за счет меньшей рождаемости и большей смертности. Уезжало больше, приезжало меньше. Скажем, в 90-м году в республику приехали 36 тысяч 400 человек, а в 2006-м — только 5 тысяч 700. Сокращение в 6,4 раза.

И это не случайно. На “выталкивание” населения с Севера была направлена вся политика государства. Разрушались предприятия, росли цены и одновременно ликвидировались социально-экономические льготы, которыми пользовались до того северяне. Кто не сумел бежать, тот в нищете и страданиях доживал жизнь. Идеология “ненужности” на Севере России городов, поселков да и вообще постоянного населения стала почти официальной доктриной. Ее проповедники заявляли: если понадобится добыть нефть, газ, золото, лучший способ для этого — вахтовый. Не надо никаких постоянных поселений. Привез на вертолете бригаду, отработала срок, вези следующую.

Хорошо, что полвека назад люди, принимавшие стратегические решения, отклонили предложения тогдашних “вахтовиков”. Иначе мы не имели бы сегодня в Приполярье и Заполярье многих базовых городов: Надыма, Уренгоя, Сургута, Нижневартовска и других. Как не было бы крупных городов в Якутии: Мирного, Нерюнгри. Первый не зря называют “столицей алмазодобытчиков”. Именно отсюда, а не из Москвы, Киева или Ташкента шло освоение новых алмазных месторождений в безлюдных местах якутского Крайнего Севера. Благодаря близости к ним города — базы Мирного возникали и крепли опорные пункты дальнейшего освоения алмазной провинции: город Удачный, поселок Айхал. С добротным жильем, необходимой инфраструктурой, социальной средой.

Не менее правы в историческом смысле оказались создатели города Нерюнгри в Южной Якутии. Как Мирный стал столицей алмазодобытчиков, так Нерюнгри — столицей угольщиков. Все переломные годы реформ он оставался центром с трудом сохраняемой социально-экономической прочности, базой, с которой рано или поздно можно было продолжить развитие региона. И такое время наступило. Правительство Республики Саха (Якутия) разработало Схему комплексного развития производительных сил до 2020 года, а в рамках ее — проект развития Южной Якутии. Благодаря целому ряду факторов, среди которых не последнюю роль сыграло наличие довольно развитой инфраструктуры или, проще говоря, обжитого места, южноякутский мегапроект оказался наиболее подготовленным к ускоренной реализации. Разведанные, подсчитанные, но не осваиваемые из-за “реформенных” потрясений огромные запасы полезных ископаемых — урана, железных руд, угля, золота, нефти и газа, редкоземельных металлов, апатитов, древесины, — как говорится, дождались своего часа. В относительно короткий срок, меньше чем за полтора десятилетия, здесь должны быть построены крупнейшие предприятия ряда отраслей экономики: Селигдарский и Эльконский горно-химические комбинаты, Якутский газоперерабатывающий и газохимический комплекс, Алданский завод синтетических моторных топлив. Это не считая угольных предприятий и двух горно-обогатительных комбинатов, которые благодаря близости друг к другу месторождений угля и руды позволяют создать крупнейшую в Дальневосточном федеральном округе металлургическую базу. Чтобы все эти производства заработали, будет создана сеть железных и автомобильных дорог, построена мощная Канкунская ГЭС — первая из каскада южноякутских гидроэлектростанций.

Понятно, что строительство Южно-Якутского комплекса потребует большое количество рабочей силы. Но часть ее, и к счастью немалая, уже есть. Благодаря нашим прозорливым предшественникам, не понадеявшимся на вахтовый метод освоения Севера, одной из основных баз (есть еще Алдан и Олекминск) становится Нерюнгри — город-красавец, почти с 90-тысячным населением, с необходимыми условиями для нормальной жизни.

Такими же опорными пунктами при создании Западно-Якутского кластера, где до 2020 года должны быть построены нефтегазовые, газоперерабатывающие и газохимические производства, станут города Мирный и Ленск. На строящиеся крупные объекты тоже потребуется немало людей, но сегодня уже есть с чего начинать.

К сожалению, несколько иная картина проглядывается на подступах к созданию кластера в Северо-Восточной Якутии. Тут должен появиться крупный комплекс на базе золоторудного и полиметаллического месторождений. Точнее сказать, возродиться на существовавшей ранее основе и стать гораздо мощнее прежнего. Здесь помимо золота, серебра, полиметаллов находится одно из крупнейших на земном шаре месторождений олова. Его добывали в советские годы и в пос. Депутатском — главной базе оловопроизводства — было почти 17 тысяч жителей. Сейчас осталось три — четыре тысячи в заброшенном, разрушенном населенном пункте. Таком же, как пос. Северный на берегу красивой реки Яны, который был опорным пунктом золотодобычи.

Возрождение в этих местах важнейших для страны производств вселяет надежду: Север снова станет прирастать людьми. Но при одном главнейшем условии. Государство должно без всяких оглядок на зарубежных критиков сделать заселение Российского Севера одной из своих стратегических программ. У нас есть свой собственный — и довольно неплохой — опыт. Например, массовое заселение Сибири и Дальнего Востока во времена Столыпина. Государственная казна ощутимо поддерживала переселенцев. Выдавались значительные деньги на переезд, обзаведение хозяйством, покупку скота.

Эффективной была политика поддержки северян в последние несколько десятилетий советской власти. Высокая оплата труда, хорошее снабжение продовольствием и промтоварами, гарантированные законами льготы в жилищно-коммунальной сфере, пенсионном обеспечении, компенсация расходов при выезде на лечение, бесплатный проезд учащихся, “северный коэффициент” с первого дня работы и т. д. и т. п. Все это способствовало энергичному притоку людей на Север. Не будь таких ощутимых льгот или, говоря по-нынешнему, преференций, вряд ли появились бы в Приполярье и Заполярье многие из ныне существующих городов, которые теперь, слава Богу, могут стать опорными пунктами продвижения дальше на Север.

Но на новом этапе подход к северной миграционной политике должен быть иной. Многие, кто, так или иначе, связан с Севером, убеждены, что прежние льготы должны быть не потолком, а первой ступенькой для тех, кого государство хочет позвать на освоение суровых северных территорий. При этом участвовать в реализации новой миграционной политики в отношении Севера должны все — и государство, и бизнес. Беря определенные обязательства на себя, государство должно понуждать бизнес, с одной стороны, льготами, с другой — жесткими законодательными мерами переломить опасную тенденцию обезлюдения российских “северов”. Незаселенная территория всегда вызывает чье-нибудь желание “посадить” там своих людей. Поэтому не случайно Президент России Владимир Путин год назад, в декабре 2006-го, на заседании Совета безопасности заявил, что создавшаяся в северных регионах демографическая ситуация представляет серьезную угрозу для политических и экономических позиций России в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Жизнь показывает, что это действительно так. Арктический Север — богатейшая кладовая земного шара. По оценкам специалистов, в приполюсных широтах российского сектора Арктики только углеводородов — четвертая часть всех планетарных запасов. Не говоря о других минерально-сырьевых ресурсах. И борьба за них уже вступает в тревожную фазу. Это показала реакция ряда стран на недавнюю российскую экспедицию к Северному полюсу, когда наши ученые опустились на двух батискафах на дно Ледовитого океана и на глубине 4261 метра установили российский флаг из титанового сплава. Тем самым они заявили, что хребет Ломоносова — его, кстати, хорошо видно даже на карте, которая помещена в начале этого номера журнала, — является подводным продолжением российской территории.

Реакция Канады и Соединенных Штатов оказалась довольно резкой. Не ученые, а руководители этих стран очень жестко высказались относительно “российских притязаний”. А слова подтверждаются делами. На одном из островов Канада решила создать армейский центр подготовки к боевым действиям в условиях Арктики. Возле стратегически важного прохода из Атлантики в Тихий океан в 2010 году Канада планирует начать создание глубоководного порта для судов, в том числе военных. Работы должны закончиться через пять лет. Вдобавок созданные 60 лет назад подразделения резерва вооруженных сил из индейцев-инуитов увеличиваются на 900 человек. Уже сейчас их более четырех тысяч человек, и находятся они в 165 населенных пунктах арктической зоны.

Собираются наращивать свое военное присутствие в Арктике и Соединенные Штаты. Конгресс срочно выделяет 100 млн долларов на содержание трех ледоколов, входящих в береговую охрану. Еще два намерены построить. Недавно прошло сообщение, что на одном из островов вблизи Аляски намечено построить военную базу.

Словом, Север наши соседи готовятся отстаивать любым путем. “Правительство Канады, — заявил премьер-министр страны Стивен Харпер, — четко осознает, что главный принцип суверенитета в Арктике состоит в том, что мы либо используем эти территории, либо теряем их”.

А что же мы, Россия? Политика “выдавливания” с “северов” населения подкреплялась тотальным разоружением. С начала 90-х годов прошлого столетия мы лишь сокращали оборонный потенциал в Арктике. Особенно это относится к силам и средствам ПВО, радиотехническим средствам Военно-морского флота. Например, расформирована Архангельская армия ПВО, обеспечивавшая защиту воздушных рубежей на тысячи километров по береговой черте и на многие сотни — в глубину, вплоть до приполюсных широт. Так, Новоземельское соединение ПВО, входившее в состав этой армии, создавало сплошное радиолокационное поле от Воркуты до Амдермы, от архипелага Новая Земля до Земли Франца-Иосифа и острова Виктории. Два авиаполка этого соединения, оснащенные истребителями Су-27 и МиГ-31, могли контролировать воздушное пространство над огромной территорией страны. И будь они у России в наличии, когда к Северному полюсу двигалась арктическая экспедиция, вряд ли бы самолеты НАТО так нагло стали летать над нашими кораблями.

Не лучше сегодня защищено и восточное Арктическое побережье. Здесь на протяжении тысяч километров присутствуют лишь ограниченные силы погранвойск. Сокращены мотострелковая дивизия на Чукотке, части и подразделения ПВО. Наличие группировки сил ВМФ на Камчатке, включая части ПВО, не гарантирует защиты восточного побережья Арктики. Она прежде всего обеспечивает деятельность соединения атомных субмарин.

Поэтому, думается, надо в срочном порядке восстанавливать наше военное присутствие в районах, примыкающих к Северному Ледовитому океану. Особенно это относится к силам и средствам противовоздушной обороны, подразделениям и частям специального назначения.

Разумеется, это потребует средств, но, как говорится, игра стоит свеч. Ведь речь идет о защите богатств, способных обеспечить процветание страны на многие десятилетия. Защитить Российский Север — значит заселить его. Однако поскольку задача эта не одного года, то для начала Север надо прикрыть. Военным зонтом.